«Если любишь – люби без оглядки!»

Фрагмент рецензии Полины Семенцовой, студентки МГУ им. М.В. Ломоносова (спектакль «Касатка», режиссер Семен Спивак):

«Это спектакль о том, как сложно и важно услышать себя, отличить подлинное от наносного и найти в себе силы следовать истинному пути. О желании обрести душевный покой. О хрупкости человеческого счастья.
Актерский состав спектакля по-настоящему уникален. Зрители сразу попадают в плен неутомимого балагура Абрама Желтухина (Сергей Барковский), чьи добродушные выходки неизменно вызывают смех в зале, трусливого, самовлюбленного князя Анатолия (Михаил Черняк) степенной тетушки Варвары Ивановны (Татьяна Григорьева), очаровательной своей юностью Раисы (Зоя Буряк) и мужественного Ильи Ильича (Александр Строев). Ярчайший образ создает Наталья Суркова: широкие жесты, пробирающий до мурашек грудной голос и – драматический надрыв исстрадавшейся по истинному, глубокому чувству женщины. Актриса блистательна в роли Марьи Семеновны Косаревой (она же Касатка): от иронично-игривого «Просто я вижу, что вы очень любите свою невесту» до полного страдания и отчаяния: «Да пропади же ты наконец!»; от гневного: «А ты меня все-таки предал!» до нежного и трогательного: «Илюшечка, милый, ты где?» Образы героев воплощены удивительно точно и живо. Дело не только в том, что из 12 исполнителей восемь – заслуженные артисты РФ. С. Я. Спивак (художественный руководитель театра и режиссер-постановщик «Касатки») создал театр-дом, где все артисты будто являются большой, дружной семьей. Это видно на сцене: перед нами не «игра в одни ворота», что часто можно заметить на современных театральных подмостках. Артисты (состав которых почти не изменился за те 22 года, что идет спектакль!) абсолютно доверяют друг другу, ловят каждое движение и мысль партнера, что делает спектакль удивительно гармоничным».

«А что изменилось?»

Фрагмент рецензии Марии Дорофеевой, студентки СПбГУ (спектакль «Абанамат!», режиссер Лев Шехтман):

«Абанамат!» становится высказыванием о том, что эпоха кроется, не в деревянных стульях, граненых стаканах и всем знакомых коврах – эпоха в первую очередь отпечатывается в людях, на их лицах, словах и жизненных ориентирах. Довлатов пишет и говорит со сцены о своей семье так, что каждая история кажется бесценной, под пристальным взглядом главного героя оба его дяди, и мама, и брат кажутся особенными, еще не сказочными, но уже выдуманными. Но та будничность тона, с которой Юрий Сташин (Сергей Довлатов) рассказывает о каждом из них, напоминает, что нет и не было ничего особенного ни в лагерной истории его брата, ни в работе его тетушки. Как любят сейчас говорить старшие родственники, все так жили. Кажется, зрителя понимание того, что все так жили, поражает даже больше, чем если бы каждая рассказанная история была уникальной.
И все же все мы знаем, что о чем бы ни писал Довлатов, он пишет о Довлатове. Точно так же, о чем бы ни играли спектакль по Довлатову, его играют о Довлатове. И на первый план перед порушенной-поломанной историей страны выходит порушенная-поломанная жизнь героя. Тема эмиграции в целом висит над повествованием дамокловым мечом, если зритель хоть что-то знает о биографии писателя накануне просмотра. Долго и подробно Сергей на сцене знакомится с новыми людьми, за несколько реплик проживает несколько лет, обрастает корнями, женится – смотреть на происходящее со знанием, что все это придется бросить, больно. От «Абанамата!» болит где-то в районе груди между любовью к родине и желанием бежать из страны, не оглядываясь. Со сцены тянет ощущением неизбежности: Довлатова не печатают, Довлатова преследуют, Довлатову пора».

«Трудное искусство жизни»

Фрагмент рецензии Янины Зарницыной, студентки РГИСИ (спектакль «Кабала вятош», режиссер Семен Спивак):

«Как часто драма человека происходит от неприспособленности к реальному миру, неумения жить! Уже в первой сцене Мольер (Сергей Барковский) пренебрегает известными правилами: он позволяет себе шуметь за кулисами, когда в зале сидит сам король. Просто потому что творчество и ликование от собственного успеха захватывают его полностью. Мольер Барковского в спектакле более поэт и драматург (он часто с пером в руке и что-то пишет), нежели обстоятельный директор театра. Конфликт героя виден по одежде (художник по костюмам София Зограбян). Белое и красное. Душа, обремененная плотью, кровью, чем-то уязвимым, несущим в себе опасность. Этот Мольер наивно верит в силу и дружбу короля (Андрей Шимко), не понимая, что король не всесилен. Более того, он тоже крайне зависим: зажат условностями, подчинен протоколу. Отсюда эта причудливость в поведении, которую явственно играет Шимко. Людовик постоянно разрывается между своими чувствами, желаниями и обязанностями, и поэтому: наказывая, не выглядит суровым, от похвалы отмахивается, а на прошения возмущается.
Мягкость, даже какая-то солнечность, сильны в актерской природе Барковского, его Мольер получился теплым. Даже если он резок или заносчив, в нем не чувствуется зла. Когда Мадлена (Светлана Строгова) говорит ему "Я боюсь тебя", это не воспринимается впрямую. Такого Мольера можно бояться только как непутевого ребенка, который сам не ведает, что творит. Отсюда эта буквально звенящая в атмосфере нежность и родственная трепетность героини к нему. Мадлена для Мольера и друг, и жена, и мать. Его связь с Армандой, дочерью Мадлены (а, возможно, их общей дочерью), становится для нее непоправимой трагедией. Она уходит, потому что задетыми тут оказываются и ее женское, и материнское, и нравственное чувства.»

«Великая и одинокая»

Фрагмент рецензии Алины Хафизовой, студентки СПбГУ (спектакль «Жаворонок», режиссер Семен Спивак):

«Жаворонок» начинается в здании суда, где подсудимой – Жанне Д’Арк – перед тем, как ее отправят на костер, предлагается сказать свое последнее слово, вернее (мы же в театре!) – «сыграть всю свою коротенькую жизнь». Другие персонажи на протяжении всей пьесы сидят на скамьях в здании суда и вступают в действие в отведенное им время. В постановке Семёна Спивака, прием «театра в театре» усилен за счет того, что на сцене, то есть в зале суда, есть только Жанна, Кошон, фискал граф Варвик и – зритель.
Короткая жизнь Жанны – тернистый путь, на котором, прежде чем встать во главе войска на защиту Франции, ей пришлось преодолеть сомнение и насмешки сотен людей, убедить их словом и делом в том, что она не «чумная» и не «сумасшедшая», что именно ей начертано свыше освободить Орлеан и добиться перелома в войне с англичанами.
В спектакле встреча с капитаном Бодрикуром и дофином Карлом становятся ключевыми, но, на удивление, не столько для Жанны, сколько для них самих. Казалось бы, один вид капитана Бодрикура наводит страх на солдат, особенно когда он колотит себя в грудь «как горилла». А дофин Карл, некоронованный король, который бегает по сцене, играя в бильбоке, никем из свиты не воспринимается всерьез, и даже сам себя он называет «просто-напросто ничтожным отпрыском Валуа». Но Жанна ничуть не пугается Бодрикура и не презирает за ребячество Карла, ведь она смотрит в самую суть человека. Открытый, полный искреннего сочувствия взгляд Жанны, роль которой исполняет Регина Щукина, различает за грозным солдафоном-Бодрикуром глубоко несчастного человека, который оставил последнюю надежду прославиться на военном поприще и забывается в пьянстве и разврате.»

«Волшебница, нужная людям»

Фрагмент рецензии Екатерины Бирюковой, студентки СПб ГБПОУ «Педагогический колледж № 8» (спектакль «Странная миссис Сэвидж», «Театр Дождей», режиссер Наталья Никитина):

«Этель Сэвидж, которую очень искренно и трогательно сыграла Елена Сапронова, появилась в обители одна. Она вошла как волшебница – в голубом плаще и шляпке с пером, с чемоданом в руке под музыку, пронизанную загадочностью, надеждой и светлой грустью. Под музыку, похожую на заканчивающийся дождь, когда прозрачный отклик капель предвещает солнце. Таким солнцем явилась она для других, считая, что деньги стоит потратить на других, чтобы те почувствовали себя счастливее. Она хотела создать благотворительный фонд. Но ее неродные дети поместили ее в сумасшедший дом, чтобы их масть не истратила «их» деньги. А миссис Сэвидж не придавала ценности материальному. Ей не нужны были дворцы, крутые автомобили, куча драгоценностей, а нужно было делать людей счастливыми. Наверное, на таких людях и держится мир.
Этот спектакль многому учит зрителей. Флоренс, например, относящаяся к кукле, как к ребенку, учит тому, что, если чего-то не можешь иметь, оно все равно может у тебя быть, стоит только подключить воображение. Джеффри, который думал, что у него виден шрам и боялся его показывать, дал понять, как может быть обманчиво личное восприятие себя. Благодаря Ганнибалу мы увидели, что любимым делом можно заниматься даже не умея, и получать удовольствие от процесса. А мисс Пегги показала, что можно представить и нарисовать то, чего никогда в жизни не видел – например, море. Используя воображение, можно быть там, где хочешь быть, можно иметь то, чего нет, можно быть тем, кем не являешься. Можно творить то, чего не знаешь. Если твои действия приносят счастье другим, действуй и ты непременно и сам будешь счастливым. Ведь счастье внутри. «Не понимаю только, как я могла чувствовать себя несчастной» – говорит Этель Сэвидж в финале пьесы. Иногда так мало нужно для счастья. Внимание, любовь и забота других людей творят настоящее волшебство.»

Конкурс театральных рецензий «Верю! Молодые о Молодежном» впервые был проведен в 2021 году. Из 104 заявителей, учащихся 10-11 классов, студентов колледжей и вузов, участие в конкурсе приняли 37 человек, посмотревших с сентября по декабрь 21 спектакль из репертуара театра. Оценку работ проводило жюри, состоящее из театроведов, журналистов и литературоведов Санкт-Петербурга и Москвы. Решение принималось в двух номинациях: «Верю!» и «Три карты» (для держателей «Пушкинской карты»). Лауреаты «Верю!» получили помимо диплома денежное вознаграждение. В конкурсе также принимала участие медиаволонтёр МИА «МИР» Надежда Скворцова.